[Johann]

это туркестанский легион.

[Для просмотра ссылки/изображения нужно войти или зарегистрироваться]

Уже в 1941 году началось селекция пленных для этих целей. Измученных и голодных пленных собирали и объявляли, что они теперь борцы за истинную свободу своих будущих национальных государств. 15 ноября 1941 года генерал-квартирмейстер Генштаба ОКХ генерал-майор Э. Вагнер издал приказ: «О создании охранных «сотен» из военнопленных туркестанской и кавказской национальностей». Первоначально при 444-й охранной дивизии из лояльных пленных был создан 444-й «тюркский» (так немцы называли выходцев из Средней Азии) пехотный батальон (444 Ostturkische battalion). [3] Предполагалось создать т.н. «восточные» национальные легионы (Ostlegion), в которых служили бы советские кавказцы и среднеазиаты. Фактически за громким названием скрывались отдельные батальоны, набранные из военнопленных с немецким командованием. Эти батальоны предполагалось по отдельности придавать немецким дивизиям, наступающим на Кавказ и использовать для пропаганды, а также в реальных боевых действиях. Приказ о создании таких легионов был подписан 30 декабря 1941 года. [3] В Польше были созданы грузинский, армянский, азербайджанский, волжско-татарский, туркестанский и северокавказский легионы. Ещё такие же восточные легионы (за исключением волжско-татарского) были сформированы на Украине на базе 162-й пехотной дивизии, разгромленной на восточном фронте. Командир 162-й ПД, офицер Абвера, полковник (с 6 сентября 1942 года генерал-майор) доктор Оскар Риттер фон Нидермайер, организовал на остатках дивизии т.н. «Центр восточных формирований». [3] Легионерам разрешалось занимать командирские должности от командира взвода и ниже, также при немецких командирах рот и батальонов были их заместители-аборигены. Для этого была создана школа младшего командного состава и офицеров с двухнедельной подготовкой. Офицерские должности (званий не было!) были: «цугфюрер» (лейтенант) и «компанифюрер» (капитан). [3] Лишь в 1943 году были введены звания, включая генеральские, а в марте 1944 года вообще была принята немецкая система званий. [2] На правом рукаве у легионеров были эмблемки с национальной символикой, чем они должны были гордиться.

О статусе «восточных» легионерах говорит такой факт. В августе 1942 года начальник Генштаба сухопутных войск генерал-полковник Ф. Гальдер выпустил «Положение о местных вспомогательных формированиях на Востоке», в которой все добровольческие формирования были разделены по категориям, согласно их политической благонадежности и боевым качествам. Самыми надёжными стали считаться кавказцы, крымские татары и народности средней Азии, а также казаки. Они выделялись в отдельную категорию «равноправных союзников, сражающихся плечом к плечу с германскими частями против большевизма в составе особых боевых частей». [2] Некий эмигрантский историк А.С. Казанцев так написал о кавказских подразделениях: «В порядке выполнения планов дележа (России) из военнопленных (и добровольцев) разных национальностей создавались батальоны, которые воспитывались в звериной ненависти не только и не так к большевизму, как ко всему русскому… искусственно раздувался уродливый, злобный шовинизм». [2] Действительно, пропаганда в таких батальонах велась не антисоветская, а именно антирусская. Русские назывались не иначе как «оккупантами» и историческими врагами. Большую роль в воспитании легионеров играли эмигранты, сотрудничающие с немцами задолго до вторжения в СССР. [5] С другой стороны, народности разные народы планировалось стравить уже и между собой - Розенберг писал: «Разграничение племён и народностей Кавказа между собой…облегчило бы немецкому командованию господство над ними… Уже сам факт использования воинской части с целью возрождения противоречий между разными народностями является политическим моментом». [3] Кстати, несмотря на громкую пропаганду, немецкий персонал таких батальонов не уважительно относился к своим подопечным [2], которые что-то быстро из «недочеловеков» стали вдруг «равноправными». Нацистское воспитание давало о себе знать. Ешё летом 1941 года немецкие пропагандистские журналы публиковали фотографии «монголоидных» граждан СССР и называли их «низшей расой». Многие немецкие офицеры и унтера, переведённые в такие «восточные» подразделения, искренне считали, что это наказание за плохую службу в родных частях. Взять хотя бы тот факт, что немецкие унтер-офицеры запросто командовали «восточными» командирами с офицерами должностями. Немецкие командиры «национальных» батальонов в разных недоразумениях практически всегда вставали на сторону малочисленного немецкого персонала. [2]